Зимние календарные песни Нижней Оки в исполнении Муниципального ансамбля фольклорной песни «Радуница» (руководитель К.С.Васин)
Зимние календарные песни Нижней Оки являются уникальным ОНКН Владимирской области. Данный регион можно рассматривать как уникальный с точки зрения уровня развития и художественной ценности фольклорной традиции.
Нельзя не отметить использование упрощенного кода в произведениях календарно-поздравительного фольклора. В них сглаживаются или вовсе выхолащиваются как мелодический, так и магический компоненты. Здесь отсутствует форма рефренного типа, между тем именно рефрен непосредственно выражает в обряде магическую функцию. Речитативные колядки артикулируются особенно активно и в скором темпе, моторика образует основу их музыкально-ритмической организации. Они концентрируют в себе поток мышечно-двигательной энергии, как и плясовые песни, которые вместе с этими речитативами составляют важную грань местного вокального фольклора.
Следует иметь в виду особую ценность для местной музыкальной традиции не только мелодического мышления, но наравне с ним также и речитатива (в местных колядках).
Музыкальная составляющая фольклорного текста – это особым образом организованное художественное целое, хотя и согласованное со словесным, хореографическим компонентами, с поведением и действиями во время музыкального исполнения, но достаточно легко выделяемое из многогранной структуры того или иного жанра в качестве самостоятельного явления. Народная мелодия может прозвучать в хоровом и сольном исполнении, а также и в качестве наигрыша (песня в исполнении на владимирском рожке). В различных ситуациях одна и та же мелодия сопровождает иногда и пляску во время гуляния, и пестование детей в доме и др. Таким образом, расширяется система координат в фольклоре, охватывающая сферы жизни и искусства.
Обряды наших предков, связанные с годичным циклом, зародились в далекие дохристианские времена.
Основные празднества календаря связаны с четырьмя солнечными фазами – зимний солнцеворот (Коляда, Святки), весеннее равноденствие (день Масленицы-Марены), летнее солнцестояние (Купала) и осеннее равноденствие (в последнее время не праздновалось, а приурочивалось, по-видимому, к празднику урожая).
Главные праздники языческого календаря имели недельный цикл. Святки длились 12 дней – неделя Святых дней и неделя Велесовых (страшных) дней. Русалии перед Купалой – 6 дней, столько же и Масленица.
Календарный обрядовый фольклор Владимирщины неоднороден – прослеживаются две зоны, имеющие некоторые отличия. Первая из них тяготеет к Ополью – здесь в Святки преобладали колядки, плохо развита семиковая обрядность, но есть остатки купальской, бытовавшей именно в день Ивана Купалы. Вторая – территория Нижней Оки: Меленковский, Муромский и Гороховецкий уезды – в Святки здесь исполнялись, в основном, таусени и виноградья; хорошо развита семиковая обрядность, есть остатки древних Русалий. Вероятно, эти отличия связаны с колонизацией региона разными славянскими племенами (возможно, в разные периоды времени).
Б.А. Рыбаков высказал предположение, что святки, длящиеся 12 дней были символическим отображением 12-ти месяцев года, и в каждый из дней совершали обряды (в том числе и рядились) соответственно заклинаемому месяцу.
Начинались Святки с Коляды. Многие современные фольклористы считают, что слово «коляда» восходит к латинскому «calendae» (название греко-римского празднества). Небезосновательно и предположение происхождения этого слова от древнерусского корня «кол», связанного с понятиями «круг», «солнце». Так как в некоторых регионах России было зафиксировано олицетворение Коляды, то не исключается существование славянского божества, носящего это имя, которого славили в дни зимнего солнцеворота. Наши предки верили, что в студне-декабре солнце умирает, а потом снова возрождается. Празднеством возрождающегося солнца и была Коляда.
Рождественские и новогодние обходные обряды строятся на основе одной ритуальной модели (по схеме вечер/утро), оформляющей главный временной рубеж года. В различных локальных традициях доминирующим, как правило, оказывается один из праздников. Об этом свидетельствует и частичное территориальное разведение основных музыкальных жанров, исполняемых при зимних обходах дворов. Так, щедровки – новогодние поздравительные песни – характерны для южнорусской зоны, а колядки, поющиеся на Рождество, - для более северной, хотя встречаются и на юге России. В южной зоне колядки и щедровки часто поются на одни и те же напевы, отличаясь только рефренами: «Святый вечер!» поют на Рождество, а «Щедрый вечер!» - на Новый год.
Другая обрядовая модель колядования зафиксирована в центральнорусских областях (Поволжье, Поочье) и на Русском Севере. Обход дворов здесь совершается только накануне праздничных дней – Рождества и Нового года. При этом утром предшествующего празднику дня ходят дети, днем – молодежь (парни и девушки либо отдельно, либо вместе), а вечером – взрослые (матерые) мужчины и женщины по отдельности или совместно.
В центральных областях России на Рождество помимо христианских гимнов и духовных стихов поют колядки (с рефреном «Коляда»), а на Новый год – авсеньки (таусеньки, баусеньки), получившие свое название по рефрену «Авсень», «Таусень», «Баусень». Как колядки, так и авсени существуют здесь в двух вариантах: детском речитативном и взрослом, с более мелодически развитым напевом, реализующимся в гетерофонной фактуре. По ритмической организации напевы колядок и авсеней представляют собой цезурированные или сегментированные временники.
На юге колядки и авсени могут исполняться на одни и те же напевы, различаясь только рефренами.
На Русском Севере распространены святочные поздравительные песни – виноградья, именуемые так по рефрену «Виноградие, красно-зеленое!». В каждой деревне обычно существует один напев виноградья, который исполняется и в канун Рождества, и в канун Нового года и не имеет вариантов, соотнесенных с половозрастными группами исполнителей. Мелострофа виноградий, как правило, состоит из двух ритмических периодов. Один из них координируется со смыслонесущим текстом и является сегментированным восьмивременником, а второй, отвечающий рефрену со структурой стиха 5+5, строится по цезурированному типу. Рельефная мелодика этих песен воплощается в диатонических ладах и гетерофонной фактуре.
Кроме севернорусской зоны виноградья известны также в районе Мурома. Здесь они поются исключительно девушками, в то время как колядки закреплены за детьми, а авсени – за мальчиками – подростками.
В большинстве русских традиций колядование было дифференцированным. Наиболее важными считались песни, адресованные хозяину и хозяйке дома и содержавшие пожелания урожая, приплода скота, благополучия.
Другой – молодежный – цикл, включает в себя песни с брачными мотивами, предназначенные девушке на выданье и неженатому парню. Песнями символически соединяли в пару тех, кого опевали. В поэтической стилистике этих песен нередко используются готовые формы свадебных величаний, что подтверждается и на музыкальном материале. Например, севернорусские виноградья могут исполняться как во время колядования (подобно колядкам, они делятся на холостые и женатые), так и на свадебном пиру или святочных вечерках, где ими припевают парней к девушкам.
В заречной стороне Муромского уезда существовал обычай исполнения колядок в канун Нового года. Но и там существовало жесткое разделение времени исполнения разных святочных песен: колядки – утром, таусени и виноградья – вечером. Пелись колядки на улице под окнами домов. Перед исполнением их происходил диалог колядовщиков с кем-нибудь из домашних, что запечатлено в некоторых текстах.
Колядованием, в основном, занимались маленькие дети. Не исключено, что обряд этот вообще исключительно детский, а исконное время его исполнения – утро 25 декабря, когда по поверью крестьян происходил «солноворот».
В колядовании отчетливо видны аграрные мотивы – дети просят не просто съестное, а обрядовую еду: фигурное печенье, изображающее домашних животных, «свиные ножки», «кишки» (колбасы).
По поверьям крестьян, в Святки пробуждались души божественных Предков, принимали виды различных животных и ходили по домам. Колядование было инсценировкой их прихода. Тот, кто не подавал после исполнения колядки обижал своих Пращуров, и на него сыпались страшные проклятья (остатки их видны в концовках некоторых святочных песен).
Таусень (овсень) в Х1Х веке исполнялся в канун Нового года детьми-подростками, а в некоторых случаях и взрослыми девушками. Песни с припевами «таусень», «тай-усень», «усеня», «сень-усень» пелись в сенях. В отличие от колядок, они и адресовались каждому члену семейства по отдельности, а в конце исполнялся «общий таусень». Некоторые исследователи считают, что эти песни-заклички в древности исполнялись в марте – в Новый год по языческому календарю. Но не менее основательно предположение В.И.Чичерова, заметившего, что во всех разновидностях слова «таусень» корень тот же, что и в древнем названии января (просинец) – сень (синь). Следовательно, таусень – обрядовая песня в месяце просинце. На Владимирщине таусени широко бытовали в Меленковском, Муромском и Гороховецком уездах.
Древнерусское слово «винограды» - символ садового изобилия. Песни виноградия (с припевом «Виноградие красно-зелено») исполнялись в Х1Х веке в канун Нового года, так называемый «Васильев вечер». Пели их взрослые девушки (иногда и молодые женщины), заходя в дома. Будущие свекрови среди песенниц выглядывали себе невесток. На Русском Севере виноградия исполнялись и как свадебные песни. Вероятно, это объясняется тем, что адресовались они одному и тому же кругу лиц.
Для окской песенной культуры характерно повсеместное бытование древних календарных песен, особенно колядок и веснянок, весенних хороводных игр и хождений, свадебных плачей и величаний.
Среди календарных песен есть простые одноголосные напевы типа колядок и весенних закличек, широко распространенных и в настоящее время. Их основные исполнители – молодежь и дети.
О МУЗЫКАЛЬНОМ СКЛАДЕ ОКСКИХ ПЕСЕН. ЛАДОВОЕ СТРОЕНИЕ
В песнях Оки основное развитие получает диатоника. Отдельные образцы, близкие пентатонике своими бесполутоновыми попевками, не меняют представления об их диатоническом строе. Ладовые тяготения, входящие в систему диатоники, обогащаются в окских песнях за счет хроматического изменения диатонических ступеней, что значительно расширяет круг ладо-интонационных выразительных средств.
Наряду с развитыми диатоническими ладами полного объема в песнях Оки большое место занимают также узкообъемные древние ладовые образования с устоем, или тоникой, внизу звукоряда. Они встречаются в календарных и свадебных песнях.
Тенденция к расширению объема этих ладовых образований связана с появлением большой или малой секунды ниже тоники, а также субкварты, что означает осознание двусторонних тяготений к тонике, ведет к функциональному обогащению лада. Это заметно уже в песнях самых древних жанров, в которых имеет место нисходящее и восходящее движение мелодии к тонике.
В календарной песне «Как у месяца крутые рога» возникает устой на секунду снизу от тоники и утверждается в качестве половинного каданса.
Как у месяца крутыи рога, таусень!
У Ивана-та кудрыва гылова, таусень!
Но не сами кудри вилися, таусень!
Завивала мылодая жена, таусень!
Что и Анна ты Ивановна, таусень!
Ны коробочке посиживыла, таусень!
Залоты гривны пощитывыла, таусень!
Особо следует выделить вопрос о хроматическом видоизменении ладовых ступеней, которое встречается на Оке как в самых простых мелодиях, так и в более развитых и сложных по ладовому строению. Хроматическое видоизменение диатонических ступеней обусловливает возникновение более сложных мелодико-интервальных связей и значительно расширяет средства выразительности диатонических в своей основе мелодий окских песен. Обогащение диатоники посредством введения хроматизмов, с преобладанием переменности в интонировании терции и сексты, а также других интервалов – секунды, кварты, септимы – одна из важнейших черт ладового строения не только окских песен, но и песен других русских областей.
В качестве хроматики в мелодиях окских песен чаще всего выступает переменное интонирование ладовых ступеней и прежде всего III и VI, то низкой, то высокой, которые сопоставляются либо на близком расстоянии, либо непосредственно следуют одна за другой и сообщают ладу мажоро-минорную окраску. Наряду с этим видом хроматизма в мелодиях нередко появляются хроматические вспомогательные и проходящие звуки, которые обостряют ладовые тяготения.
Случаи ладового сопоставления частей формы в окских песнях нередки. Среди них следует назвать своеобразный напев календарной песни «Виноградье красно-зеленое мое». Здесь мажорный лад квинтового объема сменяется минорным терцовым ладом. Ладовый контраст усиливается благодаря мелодико-интервальному контрасту: минорный оттенок тональности связан и с интервальным изменением мелодии, широкие интервальные ходы сменяются поступенным секундовым движением мелодии. Сопоставление подобного типа можно рассматривать как ладовую модуляцию при общей тонике.
Виноградье красно-зеленое мое!
Виноград, у Ивана-то сады расцвели.
Виноградье красно-зеленое мое!
Сады расцвели, разляпушилися.
Виноградье красно-зеленое мое!
Попросиласе Поля во сад погулять.
Виноградье красно-зеленое мое!
Сыловей-варобей – вор, обманшычек.
Виноградье красно-зеленое мое!
Обманул, проманул на чужую сторону.
Виноградье красно-зеленое мое!
Ко чужому отцу, к чужой матери.
Виноградье красно-зеленое мое!
Чужая-та мать мне не матушка.
Виноградье красно-зеленое мое!
Чужой-от отец мне не батюшка.
Виноградье красно-зеленое мое!
ЛАДО-МЕЛОДИЧЕСКАЯ ОСНОВА
Напевы окских песен отличаются большой певучестью, что обусловлено характерными для них особенностями мелодического развития. В них преобладает плавное поступенное движение мелодии с равномерным чередованием подъемов и спадов. Мелодика окских песен большей частью развивается не столько за счет расширения объема и широких интервальных ходов, сколько путем использования всего богатства поступенных связей ладовых тонов, их многообразного акцентирования – не только ритмического, но и ладо-интонационного. Характерно заполнение интервалов, разделяющих ладовые устои, опевание устоев, к которым мелодия движется не стремительно-порывисто, но в медленной поступи тонов, часто украшаемых вспомогательными звуками, задержаниями. Поэтический текст распевается неторопливо. Нередко происходит растягивание слогов, возникают внутрислоговые распевы, наиболее характерные для свадебных, медленных хороводных и лирических песен.
Все это создает ощущение эмоциональной сдержанности, уравновешенности, вносит в песенную декламацию поэтического текста черты протяжности, которые проявляются во всех жанрах. Медленные и умеренные темпы преобладают над скорыми.
В силу указанных особенностей ладовые структуры, общие для большого слоя русской народной песенной культуры, получают в окских напевах своеобразное мелодическое развитие. Этим объясняется оригинальность напевов, разнообразие художественного содержания.
Большую роль играет расширение высотных связей между ступенями лада, их хроматическое видоизменение с движением мелодии не только по основным диатоническим ступеням, но и с их повышением и понижением. Оно не всегда бывает точно полутоновым, но является качественным изменением диатонической ступени, что означает хроматизацию лада. Один из ярких примеров подобного мелодического развития типовой формулы терцового лада с субквартой, получившей широкое распространение в календарно-обрядовых песнях и плачах, - лирическая трудовая песня «По Самарушке».
Особенности мелодического развития окских песен яснее всего обнаруживаются при сравнении их с другими напевами, вариантами тех же песен.
Наиболее простой интонационно-мелодический тип, встречающийся в окских песнях, можно охарактеризовать как своего рода «качание» мелодии в объеме секунды, терции, с утверждением основного тона и его терции и установлением простейшей связи ладовых ступеней – устоев: примы и терции и неустоя – секунды с общим устремлением к нижнему звуку лада.
Секундовая и терцовая попевки, преимущественно с нисходящим движением мелодии, встречаются в песнях календарных, в свадебных, в которых терцовый и основной тон окружаются вспомогательными звуками.
Движение мелодии на кварту вверх и вниз от основного устоя, в сочетании с опорой на терцовый тон и трихордными попевками, лежит в основе мелодического развития многих календарных, свадебных и хороводных песен.
В календарных песнях складывается интонационно-мелодический тип, связанный с движением мелодии по звукам трезвучия как на основном устое, так и секундой ниже его. Чаще всего этот тип сочетается с движением мелодии к кварте (поступенная и трихордная попевка) и к терции.
В календарных же песнях на основе терцовой вторы к квартовой нисходящей попевке образуется нисходящая секстовая попевка, в которой акцентируется квинтовый тон. Она сочетается с движением по звукам трезвучия, либо с квартовой и трихордной попевкой.
Мелодическое богатство окских напевов обусловлено не столько многообразием интонационно-мелодических типов, сколько их многогранным сочетанием и вариационным развитием. В них часто встречается сцепление терцовой попевки с трихордами или квартовыми попевками, подчас в соединении с движением мелодии по звукам трезвучия. Разного рода подчеркивания, украшения ладовых ступеней всякий раз индивидуализируют мелодический рисунок. Все это в большой степени находит отражение в песнях свадебных, частично календарных, и в полной мере проявляется в хороводных и лирических песнях. В них происходит дальнейшее развитие лада, расширяется диапазон, усложняются связи между ладовыми ступенями. В мелодиях более широкого диапазона образуется как бы сцепление различных попевок, идущих от календарных и свадебных песен. Существенное отличие от последних состоит в том, что характерное для более ранних жанров возвращение напева то к одному, то к другому устою (своего рода «качание» попеременно на устоях и неустоях) во многих хороводных и лирических песнях уступает место последованию различных попевок, в результате объединения которых расширяется ладовый объем, возникают более широкие связи между ступенями. Акцент на неустое нередко ведет к перемене функции ладовой ступени, к отклонению или модуляции и, наконец, к переосмысливанию ладовых устоев. Мелодии обогащаются отклонениями и модуляциями, широкими мелодическими ходами в разных голосах.
Все это ведет к возникновению мелодики более широкого дыхания и показывает ее дальнейшее развитие на основе интонационной преемственности более поздних жанров от ранних.
РИТМИКА
Важнейшую сторону музыкального склада окских песен составляет их ритмическая организация, осуществляемая в тесной связи стихотворного и музыкального ритма. Метрика стиха дает четкую канву музыкальному распеву и, в свою очередь, стихотворный метр получает в музыке богатое развитие.
Контрастное соединение строчек различного слогового строения в окских песнях свойственно лишь календарным, в которых повторяющийся трехсложный запев (либо припев) «Таусень» контрастирует восьми-, одиннадцати-, двенадцатисложным хореическим строчкам.
Несмотря на преобладание хореической метрики в окских песнях, необходимо отметить отдельные случаи, когда стопное строение стиха составляет не хорей, а ямб, анапест, амфибрахий или когда на основе дробления хорея образует дактиль.
На примере календарных песен с припевом и запевом «таусень» можно проследить возникновение на основе хореического метра ямбических и дактилических стоп.
Можно видеть сопоставление ямбических стоп в одном из вариантов «Таусеня».
Тауси, Ни летай-ка ты, соколик васоко,
Тауси, Не приматывай кручинушки,
Тауси, Ко моей буйнай головушки.
Тауси, Ешшо лучше соколика-сакола,
Тауси, Как Ивана-та Григорьича.
Тауси, На добрым коне розъезживылса,
Тауси, Шелковой плеткай розмахывалса.
Тауси, Он из тысечи на тысечу ступал,
Тауси, Пятисотами вороты запирал,
Тауси, Красных девушак на улицу позвал!
Тауси!
Анапест в сочетании с хореическими стопами встречается в колядке в шестисложных строчках и образуется на основе сжатия или стяжения хорея.
Коляда, коляда
Поехала по дрова,
Задела за пенек –
Простояла весь денек.
Задела за кочку –
Простояла ночку.
Внимательное ознакомление с ритмом и метром окских песен показывает тесную взаимосвязь стихотворного и музыкального ритма, развитие последнего на основе ритма и метра стиха и в свою очередь воздействие на него. Смысловые акценты стиха чаще всего подчеркиваются в музыке. Но нередки и случаи, когда музыкальный ритм приобретает главенствующую роль, подчиняя себе ритм стиха и сообщая ему новые акценты, которых в стихе вне песенной его декламации не существует. Эта сторона ритмики представляет большой интерес и требует специальной разработки. Растягивание, распевание слогов поэтического текста смягчает акценты как ритмические, так и мелодические, что не означает их отсутствия. Музыкально-стиховой ритм в своем движении всегда организован, и напевы тактировались при нотной записи в результате учета их метра. Метр всюду выступает здесь как средство отражения осмысленности чередования звуков, как норма отсчета ритмического движения.
МНОГОГОЛОСИЕ
В основе многоголосия окских песен лежит подголосочный принцип. Напев как бы «разрастается» на варианты – подголоски, интонационно родственные и взаимно связанные между собой, которые звучат одновременно при общем их подчинении основной мелодии. Разностороннее использование принципа подголосочности при хоровом исполнении напевов порождает богатство полифонических форм. В песнях Оки, с одной стороны, получает развитие подголосочное варьирование унисонной и унисонно-октавной мелодии с эпизодическим расхождением голосов, с другой – образуются смешанные формы, объединяющие аккордово-гармоническое начало с подголосочным развитием.
Вопрос о развитии гармонического начала в окских песнях требует особого внимания в виду своеобразия многоголосия.
Взаимопроникновение подголосочного и аккордово-гармонического склада определяет и особенности гармонии в песнях Оки. С одной стороны, гармонический склад обуславливается мелодической природой голосов, составляющих хоровые партитуры, с другой – согласованность голосов в полифонии подчиняется логике ладо-гармонического развития. Опора на определенные созвучия по вертикали, функциональная их связь между собой не стесняют свободу мелодического движения голосов в силу характерной особенности гармонического развития, проявляющейся в отсутствии сплошной аккордовости, в постепенности раскрытия гармонической функции при ее интервально-последовательном звучании. Отсюда вытекает и разнообразие сочетаемых созвучий в их чередовании с унисонами. Двузвучия перемежаются с трех-, четырехголосными аккордами и унисонами.
В окских песнях большое место занимают многоголосные созвучия, в которых, наряду с опорой мелодического движения на консонансы типа терции, квинты или трезвучия, образуются диссонансы.
Диссонансы возникают как результат наслоения на консонансы задержаний, вспомогательных звуков и как следствие одновременного сочетания вариантов-подголосков основной мелодии. Эта закономерность проявляется и в простых и в сложных формах многоголосия, чаще в песнях календарных, свадебных, некоторых хороводных, реже – в лирических, в которых преобладают терцовые и квинтовые созвучия и аккорды терцового построения, а диссонирующие созвучия образуются как проходящие.
Секундовые и квартовые наслоения на консонансные созвучия обогащают гармоническое развитие полифоническим голосоведением. Мелодические варианты-подголоски, подчиняясь общей функциональной логике, остаются в то же время свободными в голосоведении.
Характерной особенностью гармонического развития большинства окских песен является нечастая смена функций, ограничение гармонических последований чередованием гармоний на I ступени с гармониями на II-IV, нередко, в кадансах, на VII ступени, реже – на VI ступени. Известную роль играют тонико-доминантовые связи. Количество сопоставляемых функций обычно не превышает двух-трех. Часто гармония длится один-два такта за счет ее постепенного, последовательно-интервального раскрытия. Наложение же на аккорд попевок из звуков, обрисовывающих гармонию, и образование при этом задержаний, вспомогательных и проходящих звуков обогащает гармоническую функцию, активизирует ее внутренним движением голосов, придает певучесть гармоническому звучанию.
ОСОБЕННОСТИ ФОРМООБРАЗОВАНИЯ
Развитие песенных форм восходит в своих истоках к речевым интонациям, наиболее прямолинейно отразившимся в песнях с декламационным складом мелодии. В окских песнях этот склад не получает широкого распространения. В них преобладает песенный склад мелодии, возникающий на основе декламационного (с характерным для последнего колебанием мелодической линии).
Большое место в песнях Оки занимают интонации обращения различных смысловых и эмоциональных оттенков, идущие от поэтического содержания. На их основе складываются короткие (из одного мелодического построения) куплетно-вариационные формы, которые отличаются многократным повторением короткой попевки, или мелодии, варьируемой при повторении.
Строение поэтического текста при этом бывает различным – со строфической его организацией и без строфического объединения стихотворных строчек, что также имеет место во многих песнях.
Многообразные интонации обращения лежат в основе развития мелодии многих более развернутых форм, заключающих в себе известный мелодико-ритмический контраст.
Необходимо обратить внимание на отражение диалектных особенностей певческой речи в подтекстовке напевов и полных текстах. На данной территории встречаются группы сел, диалект жителей которых может быть основан на сплошном «оканье», смешанном произнесении (исполнители могут одновременно и «акать» и «окать»), сплошном «аканье» (которое часто зависит, на наш взгляд, не столько от бытовавшего в этой местности говора, сколько от возраста исполнителя: более молодые «акают» практически повсеместно). В некоторых «акающих» текстах не отражены особенности произнесения безударных окончаний, являющиеся общими для диалектного и литературного произношения. Смешанный говор отображается согласно его разговорным особенностям, т.е. написание словесных текстов не соответствует литературной норме, «аканье» и «оканье» выписывается по факту реальной артикуляции.
Таким образом, рассматривая окскую песенную традицию, мы обратили внимание на богатейшую выразительность поэзии этих песен, многогранность ее художественных образов, послуживших основой музыки.
Главная особенность территории Нижней Оки связана с древнейшей историей края и условиями его заселения. Регион на протяжении многих веков являет собой место нераздельного проживания финноугорских и славянских племен. Пришедшие на эти земли, начиная примерно с VI в., славяне ассимилировали местных финноугров (мурому), но, в то же время заимствовали у них не только богатую номенклатуру гидронимов и (в меньшей степени) других топонимов, но и элементы традиционной культуры угро-финнов, сохранившиеся до наших дней, пусть и в рудиментарном виде, прежде всего в обрядовой практике.
Второй особенностью региона является его местоположение на границе трех субареалов: двух русских, Поволжья и Мещеры, и одного угро-финского – мордовского, представители которого с давних времен селятся на территории края. Особенности, свойственные культуре русских ареалов, на территории Нижней Оки создали специфическое единство, элементы которого указывают на влияние как Мещеры (что особенно ярко видно на примере специфики музыкальной традиции), так и традиции поволжской культурной зоны, которые наиболее ярко проявляются в духовных стихах и легендах. Результатом такого взаимовлияния является сочетание в окском фольклоре особенностей владимирской и нижегородской традиций, как наиболее характерных для указанных двух зон.
Третья особенность народной культуры Нижней Оки связана с ее размещением на основных торговых путях Великороссии, приводившим наряду с другими факторами к появлению здесь выходцев из самых разных этнотерриториальных групп, вплоть до образования съезжих сел, которые являются одной из характерных примет края. Процесс этот, в сущности, не прерывался никогда – от появления здесь мигрантов с разоренного монголами юга, юго-востока и лесостепного рубежа Руси и до прихода немецких колонистов, потомки которых все еще живут на данной территории.
Данный регион России можно рассматривать как уникальный с точки зрения уровня развитости и художественной ценности фольклорной традиции .
В МБУК «Межпоселенческий методический культурно-досуговый центр» с. Новое Суздальского района работает ансамбль фольклорной песни «Радуница» (руководитель К.С. Васин), основным направлением которого является изучение, сохранение и пропаганда традиционного музыкального фольклора Владимирской области.
Участники ансамбля провели фольклорные экспедиции в Меленковский и Муромскмй районы в места бытования данной песенной традиции, где от Зониной Е.М.,1930 г.р., с.Дмитриевы Горы Меленковского района, Засорновой А.И., 1940 г.р., с.Талызино Муромского района были сделаны записи. Собранный материал пополнил репертуар ансамбля зимними календарными песнями: виноградья, колядные и таусенные песни. Ансамбль один из немногих коллективов Владимирской области, который стремится к достоверному сценическому воплощению традиционного песенного фольклора Владимирской области. В репертуаре ансамбля календарно-обрядовые, плясовые, лирические и протяжные песни различных районов Владимирской области.
Владимирская область может быть отнесена к регионам с хорошо представленной фольклорной традицией даже в сопоставлении с рядом соседних областей – Костромской, Рязанской, Нижегородской.
Историческая справка:
На территории Нижней Оки, судя по имеющимся фольклорным записям, сохранились остатки календарного песенного комплекса среднеокского типа, главным образом, связанного с обрядовыми обходами домов в период зимних Святок. Этот комплекс выглядит существенно ослабленным по сравнению с тем, который сохранился в эпицентре местной традиции, находящемся выше по течению р. Оки. Фактически бесследно исчезли зимние календарные песни, которые для фольклорной традиции Средней Оки составляли, в целом, жанровую группу исключительно важного значения: песни-виноградья, колядные и таусеневые песни. Колядки и таусени образуют сравнительно однородную жанровую группу речитативных поздравлений в период зимних святок. Речитативные колядки до сих пор недостаточно изучены, особенно в интонационном и ритмическом отношении.
